Прусский террор - Страница 75

Принц Эрнст предложил Бенедикту отправиться с ним в австрийскую столицу. Бенедикт никогда прежде не был в Вене и согласился.

Но он поставил свои условия.

Как и в Ганновере, его жизнь будет полностью независима от двора.

Оставалось расплатиться с Ленгартом за его труды, оценить которые, как мы знаем, было предоставлено Бенедикту.

Бенедикт держал при себе Ленгарта семнадцать дней; он дал ему четыреста франков и прибавил еще сто франков чаевых.

В ответ на эту неожиданную щедрость Ленгарт заявил о своей величайшей приверженности к Ганноверскому дому, а вследствие этого о своем нежелании возвращаться в Брауншвейг с того момента, как Брауншвейг стал прусским.

Подобное заявление дало ему еще две сотни франков от имени ганноверского короля и сотню франков от имени наследного принца.

Итак, Ленгарт принял решение.

Он намеревался продать сам или через доверенное лицо все кареты и всех лошадей, что были у него в Брауншвейге, и с теми деньгами, что у него уже имелись, собирался обосноваться и сдавать внаем кареты во Франкфурте, вольном городе, где ему никогда не придется больше видеть пруссаков.

Там жил его брат Ганс, состоявший на службе в одном из лучших домов в городе — у Шандрозов. Дочь г-жи де Шандроз, баронесса фон Белов, была крестной самого бургомистра. С такими знакомствами можно было добиться процветания во Франкфурте.

Бенедикт обещал ему клиентов, если судьба забросит его самого во Франкфурт.

Прощание Бенедикта с Ленгартом получилось крайне трогательным, но еще трогательнее было прощание Ленгарта с Резвуном.

Надо было расставаться.

Ленгарт отправился во Франкфурт. Король, наследный принц и Бенедикт с Резвуном, перед тем как уехать в Вену, расположились в маленьком замке Фрёлихе Видеркер, что означает «Счастливое возвращение».

Вот так и сбылось предсказание Бенедикта: победа, падение, изгнание.

Теперь да будет мам позволено посвятить последние страницы этой славы рассказу о верности одного ганноверского офицера и группы солдат, которые, как и все в ганноверских воинских частях, получив приказ присоединиться к армии в Гёттингене, не смогли выполнить его из-за своего стратегического местоположения. Лейтенант фон Дюринг имел в своем подчинении шестьдесят человек в Эмдене, в Восточной Фрисландии, на берегах Эмса.

Захват Ганновера прусской армией, совершившийся за несколько часов, полностью отрезал его от ганноверской армии. Если бы фон Дюринг двинулся по прямой, ему пришлось бы пересекать всю Западную Пруссию. Поэтому ему нужно было обогнуть Пруссию, направляясь через Голландию и Бельгию, и вернуться в Германию через Великое герцогство Люксембург.

Он начал с того, что приказал своим людям оставить оружие в казарме, затем пойти по домам и сменить военный мундир на крестьянскую одежду и, пройдя всю Голландию, присоединиться к нему в Роттердаме или в Гааге. Сам же он с одним лейтенантом уехал в штатской одежде прямо в Гаагу.

Но перед тем как оставить Ганновер, он понял, и очень вовремя, что ему понадобятся шестьдесят два паспорта для себя и своих людей.

По этому делу он пошел к одному бургомистру — можно понять, почему мы не упоминаем ни имени бургомистра, ни названия его города, — и попросил выдать ему шестьдесят два паспорта.

— Вы понимаете, комендант, — ответил ему славный человек, — что я не сумею, не скомпрометировав себя, выдать вам шестьдесят два паспорта. Но я могу вам сказать, где я держу бланки паспортов, могу оставить вас одного здесь и пойти прогуляться по городу. За это время вы злоупотребите моим доверием, моей печатью и штемпелем с моей подписью. И это будет только ваше дело, а не мое.

После чего он показал коменданту ящик с бланками паспортов, вынул из стола штемпель и печать, взял трость и шляпу и пошел прогуляться по городу.

Господин фон Дюринг выправил шестьдесят два паспорта, взял еще три-четыре бланка для особых случаев и вышел из кабинета бургомистра.

В Гааге и в Роттердаме к нему пришли пятьдесят пять его солдат, и он с ними пустился в дорогу в направлении Брюсселя, Намюра и Люксембурга. Но Люксембург охраняли пруссаки. Тогда им пришлось пройти через Францию.

Они прибыли в Тьонвиль.

Там полицейский комиссар принял г-на фон Дюринга за вербовщика, набравшего солдат для пруссаков, и поэтому запретил ему проход через город.

Тогда г-н фон Дюринг все ему рассказал. Но это его признание привело только ко вторичному отказу, еще более категоричному, чем первый раз.

Господин фон Дюринг отправился в кафе «Военное». В свое время он служил в Алжире по просьбе ганноверского короля, пожелавшего, чтобы он повоевал вместе с французской армией, и теперь лейтенант нашел в этом кафе своего товарища по бивачной жизни, командира батальона; тот узнал его и сам занялся его делом.

И в самом деле, в тот же вечер г-н фон Дюринг и его солдаты пошли дальше и через Страсбург попали в Великое герцогство Баденское, а оттуда направились во Франкфурт. Там г-н фон Дюринг обнаружил тех из своих людей, которых он завербовал по дороге и которые, пройдя весь Ганновер и прусские аванпосты, пришли к нему сюда на встречу.

Господин фон Дюринг оставил своих людей во Франкфурте, а сам немедленно и спешно отправился в Мейнинген, столицу одного из тех мельчайших саксонских герцогств, которые на географических картах нужно разыскивать не иначе как с лупой. Но у него имелись точные сведения, и поэтому в своих поисках он преуспел.

Герцогство было занято главной ставкой баварской армии.

Там он узнал о победе при Лангензальце и о последовавшей за ней капитуляции ганноверской армии.